А история, которую я хочу вам поведать, произошла в начале девяностых, в Ленинградском институте красоты на Гороховой улице, где начиналось моё становление в пластической хирургии.

В тот памятный день первым номером на операционный стол лёг мужчина лет 35-ти с большим горбатым носом.

Ринопластика была и остаётся одной из наиболее востребованных операцией у представителей «сильного» пола.

Но прежде чем перейти к сути рассказа, я должен объяснить некоторое особенности наркоза, который в те годы применяли наши анестезиологи при подобных операциях.

Чаще всего обезболивание было внутривенным. Сначала пациента вводили в короткий наркоз с полным выключением сознания, после чего хирург проводил инфильтрацию (обкалывание) носа местным анестетиком. После этого анестезиолог менял уровень наркоза на поверхностный, практически поддерживая медикаментозный сон.

Это делалось для того, чтобы кровь и лекарства из носа не могли попасть в дыхательные пути, а пациент мог всё это проглотить.

Иногда, когда сон становился более поверхностным, пациент мог даже общаться с нами, чаще всего, потом об этом не помня.

Те было и в этот раз. Вводный наркоз, обкалывание, поехали!

Мы привыкли, к тому, что пациенты могут на какое-то время вынырнуть из объятий Морфея и поведать всей бригаде, как они сейчас плавают в тёплом море, или парят в райских облаках.

На какое-то время вся операционная бригада опешила. У всех в голове всплыла незабвенная сцена из «17-ти мгновений весны», когда русская разведчица в беспамятстве заговорила на родном языке и была разоблачена немцами.

«Шпион!!!»- пронеслось в мозгу у всех, стоящих у операционного стола.

Единственное, что смущало- это акцент. Выговор не был похож ни на жующий американский, ни на правильный британский.

Чувствовалось в произношении заморских слов какие-то родные интонации, по которым наших соотечественников безошибочно узнают за границей, даже если они одеты во всё заморское.

Через несколько секунд, очнувшись от шока, анестезиолог Толя Мигдалович решил поддержать беседу со «шпионом».

Дело в том, что наш Повелитель Морфея в своё время закончил школу с углублённым изучением английского, поэтому весьма бегло изъяснялся и с удовольствием применял свои знания при любом удобном случае.

А случай представился очень даже неплохой — наш «шпион», получив от Толи объяснение на хорошем оксфордском о том, что операция идёт полным ходом и нечего тут отвлекать хирурга басурманской болтовнёй, не успокоился, а наоборот — разговорился не на шутку.

Поначалу я тоже попытался встрять в их «конвесейшн», но быстро «сдох», в основном потому, что мои скудные знания языка не позволяли угнаться за смыслом беседы.

Поэтому я сосредоточился на предмете операции и, не отвлекаясь, закончил дело за час с небольшим.

Ближе к наложению последних швов и гипсовой повязки Толя вновь углубил сон своего собеседника, диалог прекратился и тот глубоко задышал ртом, поскольку в ноздрях уже были установлены марлевые тампоны.

В конце рабочего дня, заглянув в палату, я убедился, что пациент сладко спит, повязка чистая и сухая, проблем не предвидится. Будить не стал, со спокойной душой пошёл домой.

На следующее утро, шутки ради, я, вспомнив несколько фраз из школьной программы на перевязке по-английски поинтересовался у нашего «шпиона» о его самочувствии.

Но вместо вразумительного ответа я услышал только русское: «Чо?»

А после короткой паузы: «Доктор, извините, я не понимаю»

Мои мысли, опережая одну за другой неслись быстрее «Сапсана».

Парень, тем временем, приподнялся на перевязочном столе и произнёс:

 ⁃ Док, Вы же по-английски спросили? Так у меня с ним беда полная. Ничего не запоминаю.

По работе как то очень нужно было с фирмачами общаться, так я даже под гипнозом пытался учить. Денег и времени потратил уйму, преподаватель говорил, что я во сне большие успехи делал. А как просыпался- ничего не помнил. Жена, правда, говорит, что я иногда ночью что-то на иностранном с тех пор бормочу)

С тех пор, когда я слышу про изучение языков под гипнозом, наркозом и прочей фантастикой, мне вспоминается наш «шпион» и фраза из далекого фильма: «Говорила мне Мама — учи английский…»

При этом хочется добавить -«Вовремя)»